Водевиль
Кто эта странница печальная? Откуда?
Зачем вся в трауре? К чему туманит флер
Ее задумчивый, от слез потухший взор?
Но плакать так при всех не стыдно ли? Отсюда
Мне кажется мила… Поближе подойду —
Не ошибиться бы! В России на беду
Я без парижского лорнета
Смотреть уж не могу на круг большого света.
Посмотрим же: ай, ай! какой же я дурак!
Как может Водевиль так в лицах ошибаться!
Да рожи эдакой нельзя не испугаться;
Но, ах! — не в первый раз попался я впросак.
Какая бледность и убранство,
Гримасы скучные, притворное жеманство!
И плачет нехотя. — На сцену б годилась…
Лицо знакомое — мне кажется, в Париже
Встречался с нею я; но подойдем к ней ближе
И посмеемся для проказ.
Дерзну ль спросить, сударыня, я вас,
О чем вы плачете? Дерзну ли я в несчастье
Принять, прелестная, живейшее участье
И вас утешить?
Елегия
Ах!
Я плачу, потому что слезы мне веселье.
Водевиль
(про себя)
Вот редкость!.. Плачет от безделья!
(Ей)
По ком вы в трауре?
Елегия
По милых, по мечтах,
По светлом призраке давно протекшей славы,
По юности и по любви!
Слеза горячая и вздох — мои забавы;
В унылой горести текут все дни мои.
Я поутру всегда влюбляюсь
И плачу с радости, пою про негу, лень;
Но в полдень я любви лишаюсь,
И снова мрачен день.
Чего желаю,
Сама не знаю,
О чем-то тайном я грущу,
Чего-то милого, небесного ищу;
В восторге я себя не понимаю
И с грустною душой в туманну даль лечу,
А вечером над хладною могилой
Стенаю я в стихах по милом иль по милой;
Но завтра снова влюблена,
А к вечеру опять грустна,
Морфея храм — мое жилище,
А мой Парнас — кладбище!
Водевиль
(про себя)
Ах, как она смешна!
(Ей)
Скажите, неужели
Все вас в страданьи забывают?
Елегия
Меня?. меня не любят — обожают:
Поэты сотнями за мною вслед рыдают,
А девушки кричат невинно: Cest joli! {*}
{* Прелесть! (франц.). — Ред.}
Во многих я странах живала,
Цвела во Франции, в Германии певала.
Но признаюсь, нигде я не видала
Честей таких.
Хоть, правда, севера ль морозы,
Иль ласки частые поэтов записных
На девственных щеках мои сгубили розы;
Я, правда, иногда бледна,
Румянец не всегда с невинностью живою
Играет на лице; с умом я не дружна,
И болью головной бываю я больна;
Зато, когда рыдают все со мною,
Зато как весело мне плакать от души!
Поэта ли создать? Скажу ему: Пиши!
Стихами в честь мою в журналах все страницы
Наполнены — меня уважил русский вкус,
И в здешнем царстве муз
Я титлом почтена царицы.
Водевиль
(с усмешкой)
Дерзну ль узнать, кто ж вы?
Елегия
Увы!
Один ты не узнал Елегии печальной,
Ужель не отгадал мой голос погребальный?.
Ах, бедненький! нет, ты поэтом не рожден.
Водевиль
Как! вы Елегия! Я, право, изумлен!
Поэты вашею прельстились красотою,
В наш просвещенный век вам вслед бегут толпою,
И вам, сударыня, соперник Водевиль?
Елегия
Соперник Водевиль? Повеса тот французский,
Который остротой в глаза пускает пыль,
Быть русским думает, кафтан надевши русский,
Поэтам, комикам всем головы кружит
И ныне завладел пустынной русской сценой,
От чьих невежеств и обид
Рыдают Талия с бедняжкой Мельпоменой!
И он соперник мне… парижский этот шут!
Покамест всех прельстил он не своим нарядом;
Но блеск его пройдет чрез несколько минут-
И он останется с накладом.
О! слава эта ли моя?
Ты знаешь ли его?
Водевиль
Я знаю, как себя.
Достоинство и честь завистников не чужды;
Но Водевилю нет в том н_у_жды.
О! сколько раз театр стонал
От тех торжественных похвал,
Которыми его согласно величали;
Признайтесь, сколько раз
Поэтов за него на сцену вызывали!
Не для его ль затейливых проказ
Артистов целый хор трудится, сочиняет?
Как он всегда остро, как мило говорит!
Петь вздумалось — поет, то мимикой играет,
То каламбуром рассмешит,
И как всё кстати — и куплеты,
И превращенья, и балеты —
Чего в нем не найдешь! Нет нежных лишних чувств,
Зато уж льются епиграммы!
Не он ли выбрал всё изящное из драмы?
О! Водевиль в наш век есть Гений всех искусств.
Под властию его все сказки, анекдоты,
Сюжетов тысячи, лишь стало бы охоты
Да времени писать.
Как мастер имена и платья он менять!
Что день, то уж другой на сцене!
И где ж тягаться с ним слезливой Мельпомене?
А вы, сударыня, как часто по сту раз
(Скажу я правду, извините!)
Под тем же именем одно и то ж твердите,
И если б мог кто для проказ
Творенья ваши напоказ
Извлечь из областей забвения туманных,
Ну, вышло б томов пять Елегий безымянных!
Но наконец скажу я вам,
Что ваш соперник я…
Елегия
Как! вы, сударь?. Простите…
Об вас судила я по слухам… извините.
Водевиль
К чему учтивости? Я также слышал сам
Об вас, сударыня, что плачете притворно,
Что ваши рифмы — бред бессмысленный и вздорный.
И — что греха таить? — я слышал много раз,
Что будто на лице, сударыня, у вас
Блистает накладной румянец…
Елегия
Забылись вы, сударь… Я слышала сама,
Что вы для легкого французского ума
Приманчивы, а здесь на сцене — самозванец;
Что вы и дышите парижской остротой,
И весь ваш ум, признайтесь, выписной.
Слыхала я, сударь, как вас переряжают
Плохие комики, с каким трудом ломают
Нерусский ваш язык, и что едва ль кому
Труд долгий удался; что будто потому
Над вами более смеются,
Что ваши острот_ы
К пустым стишкам слух русский не привык;
Не ваше ль обличал, признайтесь, самозванство
То исковерканный язык,
То ваше странное убранство?
Бывало всё бы так, да нет, чужой парик,
А уж бессмыслицы, что слово — то…
Водевиль
Пустое!
Ну вам ли упрекать в бессмыслице меня!
В журналах вы, уж верно, вдвое
О ней заботились, чем я.
Но если вы пошли на ссоры,
То верьте — с завтрашнего дня
На сцену выведу все ваши бредни, вздоры —
И вам достанется!..
Елегия
Я тотчас соберу
Совет моих друзей-поэтов,
Повею ветерком знакомых им приветов
И вас в Елегии заране уморю.
Смерть под моей рукой — и в области Плутона
Я важную играю роль.
Водевиль
(про себя)
У женщин на вранье, к несчастью, нет закона!
Захочет — уморит.
(Ей)
А головная боль?
А ваше в слабостях невинное признанье?
Какое скажете на это оправданье?
Все выведу грехи! — на сцене всё видней.
Вольно же ссориться…
Елегия
Но я не начинала.
Вы, сударь, смелостью своей
Меня встревожили — и я сердиться стала,
Но, право, в первой раз… Я так добра, тиха…
(Про себя)
Уж этот мне остряк! Ни одного греха
Не скрылось от него — ах! как бы помириться!
Водевиль
А! струсили — вот то-то горячиться!
Но я не мстителен. Оставим лучше спор;
Я вам представлю договор,
А вы извольте согласиться.
Елегия
Извольте говорить.
Водевиль
Где скрыться от молвы?
Кто эту дерзкую в болтаньи остановит?
И сколько ни кричи, всё Критика злословит.
Елегия
Увы!
Всё правда! Как же быть?
Водевиль
Хотите ль, воружимся
Противу Логики, задавим здравый вкус,
Зажмем рот Критике, с Грамматикой сразимся —
И будет крепок наш союз.
Да что? — моя пустая шутка
Сильнее во сто раз холодного рассудка,
А ваша нежная слеза
Так ослепит глупцам глаза,
Что над Елегией они про вкус забудут.
Под вашим ведомством да будут
Все роды разные стихов!
Морите, плачьте и рыдайте,
Вздыхайте, пойте и стенайте,
Стихами нежными журналы наводняйте, —
Пусть мыслей нет, да больше звучных слов;
Хвалить меня не забывайте;
Да чур мне не мешать! Из всех моих жрецов
Я общества составлю,
Сдружу их с вашими — и всех
Друг друга их хвалить заставлю.
Но чтобы полон был успех,
Мы сыщем и Батте, он сочинит систему,
Изгонит из нее трагедию, поему,
Искусной новизной в глаза он бросит пыль,
С системой новой согласятся,
И в здешнем царстве муз, поверьте, воцарятся
Елегия и Водевиль.
Елегия
Прекрасно! По рукам. Смешите, как хотите,
А вы, Грамматика и Логика, простите,
Простите, ум и здравый вкус,
Вам память вечная у муз:
Вы перед нами замолчите.
Вот и надгробная; но мне уже пора:
Один питомец мой вчера
Всё посылал ко мне моленья:
Бедняжка просит вдохновенья
Воспеть собачки смерть — скончалась эта тварь,
Уж немила ему денница!..
Итак — прости, мой закулисный царь!
Водевиль
До завтрашнего дня, журнальная царица.
И мне пора: я сам
Спешу на сцену — нынче там
Уснули зрители в гостях у Мельпомены,
Пора их разбудить — долой ее со сцены!
