Подул весенний ветерок, и все травки обрадовались, что можно поболтать. Болтать они могли, только когда их качал ветерок.
— Смотрите, смотрите! — зашелестели травки. — Кто это там вырос, прямо на дорожке?
И они качнулись низко-низко, чтобы получше разглядеть.
А там, посреди дорожки, росла низенькая, толстенькая травка Пупавка с листочками, как ниточки.
— Дурочка, дурочка, — шелестели травки, — зачем ты тут выросла?
— А мне здесь нравится.
— А когда затопчут, понравится, понравится, понравится?
Травка Пупавка обиделась, что её дразнят, и перестала разговаривать. Молчит и пахнет. Молчит и пахнет. Она была очень душистая.
Дядя Репейник её пожалел и сказал:
— Не беда! Затопчут — отрастёшь снова. Так всегда делал мой дедушка. Он жил у окошка, где продавали квас. Сколько туда приходило ног!
А дядя Одуванчик сказал:
— И моя бабушка делала то же. Она жила на площадке, где ребята каждый день танцевали.
— Не каждый умеет отрастать, — сказал Мак. Посмотрел на травку Пупавку и покачал головой…
На дворе стало очень тепло, и все травки зацвели. Зацвели кто как мог. И стали хвастаться своими цветами.
— Мои цветы — как солнышко, — сказал дядя Одуванчик. — И, когда дети на них смотрят, они улыбаются.
— И мои похожи на солнышко, — сказал Мак. — Вот таким красным-красным оно бывает иногда по вечерам. Может, когда сердится, что его рано укладывают спать.
А дядя Репейник вздохнул. Его цветы походили только на кисточки, которыми мылят лицо, когда бреются.
Все травки показывали друг другу свои цветы. И тут вспомнили про низенькую, толстенькую травку Пупавку.
— Покажи-ка, покажи-ка твои цветы! — зашелестели травки.
А её цветы были маленькими зелёными шишечками. Она их и показала:
— Вот у меня какие!
— Смотрите, смотрите! Вот так цветы! Вот так цветочки!
Травка Пупавка обиделась, что её дразнят, и перестала разговаривать. Молчит и пахнет. Молчит и пахнет. Дядя Репейник и дядя Одуванчик стали её утешать:
— Не беда! Зато уж на такие цветочки никто не позарится.
— И ты нисколечко не подурнеешь, когда они отцветут, — сказал Мак.
На дачу, к которой шла между травками дорожка, приехали дачники: дачница, дачник, маленький дачник и дачная собачка.
— Смотрите, смотрите, сколько ног! — зашелестели травки.
А дачники прошли прямо посреди дорожки, где росла травка Пупавка. Дачная собачка наступила на неё лохматой лапой, маленький дачник сандалией, дачница — каблуком, а дачник — огромной ботиночной подошвой.
И, когда они прошли, травка Пупавка уже не стояла, а лежала.
— Затоптали, поломали! — зашелестели травки. — Теперь прощай, травка Пупавка!
И вдруг они услышали её голос:
— Нет, не прощай! Мне даже ни чуточки не больно.
И вскоре она встала как ни в чём не бывало.
И листики — зелёные ниточки — остались невредимыми.
И даже цветочки — маленькие шишечки — не примялись.
— Вот это так листочки! — сказал дядя Репейник.
— Вот это так цветочки! — сказал дядя Одуванчик.
— Просто не верится, — сказал Мак.
Все травки были очень рады, что травка Пупавка жива и здорова. И в этот день её никто не дразнил.
У дяди Одуванчика цветы стали пушистыми шариками.
Налетел ветерок, и травки зашелестели:
— Смотрите, смотрите, как летят дети дяди Одуванчика!
Они летели всюду над травой и улетали за забор и даже за речку.
Ветерок качал головку Мака, и оттуда через дырочки выпрыгивали крошечные дети Мака. И падали на землю кто куда.
— Как хорошо, что дует ветерок! Мы так его ждали! — шептали травки.
Только дядя Репейник ждал не ветерка, а дачную собачку. И, когда она пробегала мимо, прицепил к её хвосту колючую корзинку. В ней сидели его ребятишки.
Дачная собачка выбежала за калитку и стала ловить свой хвост. Вот вцепилась в колючую корзинку и оторвала. А оттуда так и посыпали дети дяди Репейника.
А дядя Репейник смотрел и улыбался. Весь день летали и сыпались семена. Травки были очень заняты. Они отдохнули только к вечеру, когда прошёл маленький дождик. Тут они вспомнили, что ещё не видали деток травки Пупавки.
А она была рада, что о ней позабыли. Её дети были очень простенькие, да ещё после дождя почему-то стали липкими. Липкими-липкими, точно их вытащили из капли мёда. Травка Пупавка боялась, что такие никому не понравятся. И она отгадала.
— Ну и дети! — зашелестели травки. — Ну и деточки! Прилипли к маме, и никак от них не отвяжешься! Вот так детки! Что же ты станешь с ними делать?
Но травка Пупавка обиделась за деток и перестала разговаривать. Молчит и пахнет. Молчит и пахнет. Дядя Репейник и дядя Одуванчик её пожалели. Но взглянули ещё раз на её липких ребятишек и ничего не сказали.
А Мак только улыбнулся.
Опять шёл дождь. И когда он прошёл, из дачи выбежал маленький дачник и побежал по дорожке к калитке. Травка Пупавка прижалась к земле под его сандалькой. Потом он побежал по другой дорожке, через огород. А потом уже бегал в палисадник и собирал дождевых червей на всех дорожках.
Подул ветерок и прогнал последние тучи. Травки обрадовались и начали болтать. Вдруг они заметили, что травка Пупавка облысела. Облысела, как дядя Одуванчик. Ни одного-то на ней семечка!
— Где же твои детки-прилипалки, куда они девались? — зашелестели травки.
Но лысая травка Пупавка улыбалась и молчала.
— Верно, их смыло дождём? Тебе под корешок смыло? Ну и тесно же будет расти им весной!
— Нет, — ответила травка Пупавка, — совсем не будет тесно. Теперь всё очень-очень хорошо. И как я рада, что выросла посреди дорожки!
Травки очень удивились и ничего не поняли.
А дядя Репейник и дядя Одуванчик спросили у травки Пупавки по секрету, где её дети.
И она им сказала.
А весной об этом секрете узнали все, потому что по всем дорожкам выросли маленькие травки Пупавки. И у калитки, и по дорожке через огород, и по всем дорожкам в палисаднике. Везде-везде, где после дождя бегал прошлым летом маленький дачник, вылезли маленькие травки Пупавки.
