1.
Ничего не говори.
Эти люди победили.
Прежде были тоже в силе,
но стеснял их свет зари.
Даже просто фонари
их пугали и томили…
Только в темном тесном мире
сладко жили, как цари.
Там свои у них законы.
Вензеля свои, погоны.
Даже музыка своя.
А теперь по всей России
страшно грянут духовые,
медный дух небытия…
2.
Нет, и с ними можно жить,
как под камнем червячечку.
Либо превратившись в точку,
им дневной звездой служить.
Можно жить и в их орде,
как сверчку за печкой жаркой,
утоляясь песней жалкой…
Но свобода, воля где?
Иль такие мы с тобой –
нам любой порядок скучен,
мы привыкли, что надкушен
пряник купленный любой…
Нам бы песню да простор…
и гори все синим дымом…
Нас давно прозвали быдлом.
И на этом кончим спор.
3.
Ну а как же за холмом,
за хрустальными морями,
за цветочными холмами
наши братья прямиком,
подхватив язык чужой,
стали цветом той державы,
частью той, не нашей славы,
и великой силы той?
Те же бледные блины
ели с чаем, очи долу.
В те же прыгали штаны,
собираясь утром в школу.
Значит, сами мы себя
не ценили, не умеем?
Вот имеем, что имеем,
облик нищий возлюбя.
Это церковь виновата?
Поп-то в злате ходит сам.
А кремлевские палаты,
где гуляет сам с усам?.
Это гибелью чревато.
Пламенем по небесам.
1997
