О ты, что в горести напрасно
На службу ропщешь, офицер,
Шумишь и сердишься ужасно,
Что ты давно не кавалер, —
Внимай, что царь тебе вещает!
Он гласом сборы прерывает,
Рукою держит эспантон;
Смотри, каков в штиблетах он.
Речет: сбери все силы ныне
И стой так прямо, как солдат.
Где был, как в унтерском я чине
Завел в России вахтпарад?
Когда шаржировать заставил,
Явил в маневрах и прославил
Величество и власть мою, —
Подай-ка тактику свою!
Где был ты, как передо мною
Возрос из алебардов лес,
Моей обделанных рукою,
А ты не видел сих чудес?
Когда солдаты все одеты,
Как бы винновые валеты,
Тянули фрунт передо мной, —
А ты вкушал тогда покой!
Кто деревянными кремнями
Солдат здесь выучил стрелять,
К спине белеными ремнями
Лопатки вздумал привязать?
Мундиры с битью золотою
Не я ли сильною рукою
На плечи офицер надел
И в праздник их носить велел?
Главы обстрижены солдатски
Ты мог ли пуклями снабдить?
И их одевши по-дурацки,
В казармы кучами набить
И, вдруг ударивши тревогу,
Подобясь зверю, а не богу,
От трусости как лист дрожать
И двух в солдаты написать.
В болотах глинистых и грязных
Когда и где ты увязал
И офицеров безобразных
В худых мундирах где видал?
Не зря врагов перед собою,
Приготовлялся ли ты к бою,
Никто на коем не погиб,
И взял ли приступом ты Бип?
Из беглых мог ли ты капралов,
Кои не могут говорить,
Наделать кучу генералов
И им полки препоручить?
Ты мог ли эспантон поправить
И под арест за то отправить,
За вздор из службы исключить
И навек в крепость засадить?
Твоей ли хитростью Кутайцев
Играет роль больших вельмож?
Мещан он душит так, как зайцев,
Дворянство всё не ставит в грош.
В моих палатах обитая,
Россиян бедных разоряя,
В нем виден точный басурман, —
Такой талант тобой ли дан?
Не ясна ль в том моя щедрота,
Велел что головы рубить?
Пришла ль когда тебе охота
Кадилом в церкви покадить,
Священной ризою одету,
В себе представить шута свету,
Служа обедню за попа?
Неужель мысль сия глупа?
Ума твого пределы узки
Могли ли тайну ту понять —
Еврейска Анна, что по-русски
Святую значит благодать?
Могли ли руки твои дерзки
Украсить шапки гренадерски,
Знамена, флаги кораблей
Любезной именем моей?
Скажи ты мне, в странах Российских
Кто славный акцион завел,
Чтоб, кто хотел крестов Мальтийских,
За деньги в оном их нашел?
С французом кто два года дрался,
Чтоб остров Мальта нам достался,
На коем нет почти людей?
Дела то мудрости моей!
Возмог ли ты хотя однажды
Гоненье шляпам объявить,
Велеть россиянам, чтоб каждый
Престал бы круглую носить?
Пучки и сапоги с ушками
Указом истребя меж вами,
Изгнал потом с заносом фрак,
А все кричат: Дурак, дурак!
Ко удивленью всего света
Когда мундиры я кроил,
Зачем не подал ты совета,
Чтоб я покрой переменил?
Когда я выдумал штиблеты,
Ботфорты, латы и колеты,
Зачем тогда ты не сказал,
Чтоб вид иной всему я дал?
Сие, служивый, рассуждая,
Представь мою всесильну власть
И, мерзостный мундир таская,
Имей твою в терпеньи часть.
Я всё на пользу вашу строю,
Казню кого или покою.
Аресты, каторги сноси
И без роптания проси!
1799
