От павших твердынь Порт-Артура,
С кровавых Маньчжурских степей,
Калека, солдат истомленный,
К семье возвращался своей.
Спешил он жену молодую
И малого сына обнять,
Увидеть любимого брата,
Утешить родимую мать.
Пришел он… В убогом жилище
Ему не узнать ничего:
Другая семья там ютится,
Чужие встречают его…
И стиснула сердце тревога:
Вернулся я, видно, не в срок…
Скажите, не знаете ль, братья,
Где мать? Где жена? Где сынок?
— Жена твоя… Сядь… Отдохни-ка…
Небось твои раны болят.
— Скажите скорее мне правду…
Всю правду! — Мужайся, солдат.
Толпа изнуренных рабочих
Решила пойти ко дворцу
Зашиты искать… С челобитной
К царю, как к родному отцу —
Надевши воскресное платье,
С толпою пошла и она…
И… насмерть зарублена шашкой
Твоя молодая жена...
— Но где же остался мой мальчик?
Сынок мой?. — Мужайся, солдат…
Твой сын в Александровском парке
Был пулею с дерева снят.
— Где мать? — Помолиться к Казанской
Давно уж старушка пошла.
Избита казацкой нагайкой,
До ночи едва дожила...
— Не всё еще взято судьбою!
Остался единственный, брат,
Моряк, молодец и красавец…
Где брат мой? — Мужайся, солдат!
— Неужто и брата не стало?
Погиб, знать, в Цусимском бою?
— О нет! Не сложил у Цусимы
Он жизнь молодую свою…
Убит он у Черного моря,
Где их броненосец стоит…
За то, что вступился за правду.
Своим офицером убит.
Ни слова солдат не промолвил,
Лишь к небу он поднял глаза.
Была в них великая клятва
И будущей мести гроза…
1905
