Я не люблю ходить на именины.
О как они надменно имениты!
О именитость наших именин!
А Поженян –
представьте –
армянин!
Но ты нужна мне, милая Армения,
и маленькая звездочка армейская,
и этот снег, что вьется или кружится,
и все, что вами пьется или кушается…
Я шел один по площади Восстания.
А может, просто брел себе в Останкино.
За мною шла машина поливальная,
как старенькая бабка повивальная.
И женщина, Мари или Марина,
клопов
руками белыми
морила.
Она была легка, как лодка парусная
и как икра задумчивая паюсная.
А дворник пел свою ночную арию.
Россия сокращала свою армию.
И только я один не сокращался
и о своем заветном сокрушался:
как совместить охотника свирепость
и зайца повседневную смиренность?
Я разный. Огородник я и плотник.
Я сам себе и заяц и охотник.
Я сам себя ловлю и убиваю.
Сам от себя бегу
и убегаю.
Но сколько я себя ни убиваю,
я все равно
никак не убываю.
1969
